Вместо воссоздания готовой культурной формы проект стал материализацией телесно-материальной карты внутреннего цензора — того невидимого механизма, который останавливает импульс желаемого прикосновения и фиксируется в памяти тела как граница. Полотно из полупрозрачной сетчатой ткани несёт на себе острые и рваные линии наплавленного голубого филамента, лазерные вырезы концентрических кругов в проекциях органов и позвоночника, а также размывы синей туши. Эти цифровые и ручные вмешательства образуют многослойную структуру, в которой визуальная хрупкость сочетается с физическими ограничениями, а культурно нагруженная форма становится картой внутренних запретов.